Литературная обработка отрывка одного из моих снов.
- Ну как, проснулась?, - спрашивает мальчик, заглядывая в невероятно голубые глаза Ке-Хе. Такой взгляд, как у неё, не перепутаешь ни с чем – взгляд аутичного ребёнка.
Мальчик знает, что ответа от Ке-Хе можно не ждать, поэтому лишь крепче укутывает её в лохмотья, бывшие когда-то одеждой, размеров на 5 больше, чем нужна для такой маленькой девочки. Заодно он проверяет, не слишком ли туго затянуты бинты, прижимающие к спине Ке-Хе пару прозрачных недоразвитых крыльев. Ке-Хе бессмысленно улыбается и тянется обрубками рук к пятнышку солнечного света, играющему на искорёженном металле разодранной боевой машины, под останками которой ночевали дети.
- Перестань, глупая, - немного раздражённо говорит мальчик. Они устали и голодны – уже много дней они блуждают по этому бесконечному полю давно отгремевшего страшного боя. Мальчик со злыми глазами и девочка с культями вместо рук.
Дети собираются выходить из своего убежища, хотя Ке-Хе не хочет идти – ей уютно и тепло здесь. В осколках облезлых стен, торчащих, словно сломанные зубы, вокруг развороченных трупов боевой техники, эхом отдаются чьи-то шаги.
«Блин. Люди. Взрослые. Несколько», -думает мальчик, оглядываясь вокруг в поисках путей незаметного отступления. Ке-Хе снова улыбается, ей кажется, что начинается новая игра, и она издаёт тихий вопросительный возглас.
- Тсс.. Молчи, балда, - успокаивает её мальчик. «Вот уж совсем не нужно, чтобы они нас заметили. А если они увидят крылья…», - он знает, что лучше об этом не думать. Повезёт, если девочку-мутантку убьют быстро, и его вместе с ней.
Звуки всё ближе, люди переговариваются, сапоги взметают столбики сухой пыли с осколков стекла и железа. Внезапно шаги замирают. За противоположным куском стены разрушенного здания слышатся тихие щелчки.
- Твою мать…., - шипит мальчик, прижимая голову Ке-Хе к земле. Она беспомощно машет культями, пытаясь вырваться.
Пара секунд затишья и шорохов по обеим сторонам баррикад. Мальчик закрывает глаза, готовясь к рывку.
Первая пуля бьёт о стену. И начинается ад в масштабах стычки двух передовых отрядов некогда великих армий.
Ке-Хе вскидывает голову и начинает кричать, бессмысленный и тонкий крик испуганного животного. Мальчик изо всех сил пытается одновременно зажать ей рот и вытащить из-под огня, рывками тянет упирающееся хилое тельце девочки, песок скрипит на зубах.
Ке-Хе изворачивается, вскакивает на ноги – прямо под пули. Мальчик ловит ртом горячий воздух, отчаянно цепляясь за одежду Ке-Хе, тянет её вниз. Но девочка не обращает на него никакого внимания. Поворачивает лицо к свету, льющемуся через скелет перекрытий крыши. Одним движением сбрасывает рваные тряпки, вскидывает культи…
Старые бинты, перехватывающие грудь и спину девочки, начинают медленно спадать. Мальчик тоже начинает кричать: «Нет! Не смей! Идиотка! Убьют!» и всё тянет, тянет Ке-Хе к земле, а крики тонут в визге и грохоте перестрелки и выкриках солдат.
Медленно, словно под водой, распускаются прозрачные обрубки крыльев. Неуловимый взмах - и Ке-Хе в воздухе, несётся к костяку ржавых балок наверху. А мальчик держит её за плечи, царапая кожу грязными ногтями, и всё пытается кричать ей в ухо: «Стой! Нет! Это смерть! Не оставляй меня! Ты не сможешь летать!»
Ке-Хе уже не кричит. Её тело наполняется светом, словно в груди её разгорается нестерпимо сияющее пламя. Ещё секунда – и крылья расправляются переливчатым сполохом. И вот Ке-Хе пьёт свет руками - такими же прозрачными и воздушными, как её крылья, но вполне материальными.
Мальчик беспомощно ослабляет отчаянную хватку и летит вниз, его взгляд замер на пылающей стреле тела Ке-Хе в вышине.